В проекте нового УПК предусмотрено, что защитником может быть только адвокат. Однако на практике есть и другие стороны – те же потерпевшие, гражданские истцы. Они имеют представителей, и УПК делает отсылочную норму, что требования к представителям потерпевших и гражданских истцов те же, что и требования к защитникам, то есть, это тоже должны быть адвокаты.

 

Приведем всего лишь небольшой пример

 

На рассмотрении в Верховной Раде Украины находится внесенный Президентом Украины законопроект 9700, являющий собой новую редакцию Уголовно-процессуального кодекса Украины. Законопроект наделал достаточной шумихи, обсуждался всеми политическими телевизионными шоу и «круглыми» столами, каждый мало-мальски значительный политик считал своим долгом высказаться «за» или «против» законопроекта.

 

В целом законопроект был принят в первом чтении и сейчас находится на стадии доработки и окончательной «полировки», не за горами его принятие под общий «одобрямс».

 

Далеко не самой принципиальной, но почему-то продвигаемой с упорством, достойным лучшего применения новеллой является установление правила, согласно которому защитником подозреваемого (на разных стадиях процесса он еще называется обвиняемый, подсудимый, осужденный) может быть исключительно адвокат, то есть, лицо, окончившее юридический ВУЗ, имеющий определенный стаж работы, сдавшее квалификационный экзамен, получившее свидетельство, внесенное в реестр адвокатов и сумевшее удержаться в реестре.

 

По «старому» (точнее, действующему, и как утверждают законодатели, недемократичному) УПК защитником могли быть также родственники подозреваемого, а несколько лет тому назад Конституционный Суд Украины постановил, что защитниками могут быть практически любые лица.

 

Ныне делается попытка ограничить возможность быть защитниками лишь для адвокатов

 

Обоснования авторов законопроекта весьма интересные и сводятся к двум постулатам:

 

• так хотят международные правозащитные и донорские организации (у них так принято, это международная и зарубежная практика), мы их должны как бы слушаться и делать по-ихнему;
• только профессиональный адвокат, знания которого проверены и который дорожит своим свидетельством может предоставить качественную защиту и спасти подозреваемого от неминуемой тюрьмы.

 

Что касается первого постулата, то что же, я лично ничего не имею против зарубежной практики (которую мы должны учитывать). Я за открытую продажу легких наркотиков и свободную эвтаназию (что практикуется в Нидерландах), за крайне свободное ношение и повсеместное распространение оружия (что очень практикуется и поддерживается в крайне милитаризированной (если кто не знает) Швейцарии), я очень поддерживаю необходимость легализации проституции (Германия).

 

Еще мне очень нравится зарубежный опыт по свержению власти (что при поддержке мирового демократического сообщества мы все наблюдали в Ливии, Египте, Тунисе). Я немного против попыток посадить в тюрьму первое лицо Италии Сильвио Берлускони (ну не за что, развлекся человек немного, лишь бы на здоровье, тем более, что все остались довольны), но опыт уголовного преследования первых лиц государства в принципе должен быть учтен и у нас.

 

Но вот беда – мировая и зарубежная практика у нас почему-то учитывается избирательно. Проституцию, оружие, наркотики и свержение власти мы не хотим учитывать и привносить в наши реалии, а адвокатов – пожалуйста, потому что так сказал Евросоюз (Венецианская комиссия или кто там еще).

 

Посему, давайте не будем посылаться на мировую и зарубежную практику. Как говорят классики кинематографа – у них там может и собака друг человека, а у нас пусть будет управдом друг человека, предлагаю самим решать, как и какими средствами обеспечивать процессуальную защиту и гарантии своих граждан от беспредела.

 

Вернемся ко второму тезису (только адвокат с «корочкой» может обеспечить защиту), который еще глупее нежели первый рассмотренный выше тезис.

 

Ну, во-первых, никогда наличие «корочки» (любой, не обязательно адвокатской) не делало человека умнее, достойнее, креативнее, порядочнее и устойчивее от внешних воздействий со стороны беспредельщиков (оперативников, следователей, прокуроров, судей) и других нехороших дядек.

 

Во-вторых, странная ситуация получается: Конституционный Суд Украины еще в 2000 году установил, что защитником может быть не только адвокат и родственники подсудимого, но и вообще посторонние люди, обладающие достаточными знаниями и опытом, все это время против данного механизма никто не возражал, все были довольны, и вдруг – на тебе, оказывается, это «суживает» права подзащитного и вообще может развалить правосудие, нужно запретить.

 

Особенную пикантность данному факту придает то обстоятельство, что Конституция в формате 2000 года и Конституция сегодня в части толкования законодательства о праве на защиту на предмет его соответствия основному закону – не менялась, осталась прежней. То есть, попытки «сузить» круг субъектов, которые могут оказывать услуги защиты (при неизменной Конституции и наличии соответствующего решения) являются прямой попыткой отмены решения Конституционного Суда Украины и его «выхолащивания».

 

Конституционный Суд может и «проглотит» это, а может и повторить свое решение, но в любом случае оно просто должно учитываться при внесении новеллы. Законодателям лучше всего просто повторить его тезисы в проекте УПК и это будет нормальное и достойное решение проблемы.

 

В третьих, ситуация выглядит не менее забавно еще и потому, что законодатель предусматривает возможность осуществления защиты лично, непосредственно подсудимым. Допустим, подсудимый бомж, укравший на раскладке портрет Президента с целью благоустройства теплотрассы, в которой он обитает. Портрет главы государства привнесет тепло и уют в скромную обитель бомжа, но следствие почему-то не учитывает благие устремления похитителя и пытается вменить банальную кражу имущества.

 

По мнению законодательства – бомж лично имеет право себя защищать, а вот его товарищ (сосед по теплотрассе), юрист с высшим образованием и еще недавно – собственник и руководитель юридической фирмы, распавшейся в результате действий правительства в направлении «покращення» жизни народа и нападения рейдеров или нанятых конкурентами следователей в сопровождении маски-шоу – защищать коллегу не может, потому как не адвокат, нету «корочки».

 

По мнению авторов законопроекта (цитируем дословно Андрея Портнова): «только адвокат и сам подсудимый может достойно противостоять прокурору в суде». За что так Андрей Портнов не любит прокуроров, если считает их достойными на равных сражаться с подсудимыми-бомжами – для нас загадка, видимо, сказываются некие пубертатные переживания авторов законопроекта из периода раннего детства.

 

Если следовать логике, что только адвокат может «красиво» противостоять прокурору, то может следует пойти дальше – запретить право осуществлять свою защиту самим подсудимым? У них же нету адвокатского свидетельства, непорядок, нужно их ограничить, дабы своими действиями не причинили себе вреда. На крайний случай, можно организовать в тюрьме курсы изучения юриспруденции и выдавать свидетельства адвокатов по их окончанию, тогда сам себя достойно защищать будет равный по статусу «адвокат».

 

Ладно бы, если бы бред о «высшей» роли адвокатов (статус и ум которым дает «корочка» и запись в реестре) заливали праздной публике блуждающие в высших сферах чиновники, знающие о судах по постановочным телешоу наподобие «Час суда», но ведь позицию «вы, Проня Прокоповна что-то одно, а мы – что-то другое» высказывают и профессиональные (вроде как) адвокаты.

 

Хорошо, что таких немногие и хорошо, что это они делают из корпоративной солидарности и естественной (в силу откровенной умственной ущербности) боязни потерять клиентов, ведущихся на «корочки» и умные слова в сочетании с вальяжностью и задумчивым взглядом.

 

Адвокат (с большой буквы, то есть специалист), проведший на дебатах в судах, вонючих камерах на допросах, в поисках доказательств и справок по всевозможным инстанциям не одну тысячу часов знает, что процедура защиты – это на 80% не красивые «понты» на публику в заседании и рассказы о «космических кораблях, бороздящих Вселенную». Успех защиты, образно говоря, куется вне залов судебных заседаний, он состоит в кропотливом изучении всех обстоятельств дела, поиску зацепок, как минимум – выяснения для себя ситуации с тем, чтобы ее донести суду.

 

Например, если дело касается неуплаты налогов – защитник должен быть специалистом в данной отрасли, чтобы просто правильно поставить вопросы экспертам, растолковать ситуацию следователю и судье, обжаловать акт налогового органа в суде. Здесь защиту идеально организует лишь специалист в области бухгалтерского и налогового учета, аудита.

 

То же самое, если дело касается каких-нибудь нарушений правил строительства (где неправильно закрепленная конструкция упала и прибила строителей), здесь разобраться сможет лишь профессиональный строитель, архитектор, прораб, конструктор. А ситуацию с «Конкордией» (судно, которое затонуло по вине, как утверждают, капитана) прояснит во многом лицо, имеющее профессиональные навыки судовождения, картографии. Дело о неправильном лечении, в результате которого погиб пациент – идеально «разрулит» врач.

 

Короче говоря, есть десятки преступлений, где роль защитника может сыграть специалист узкого профиля. Да, можно возражать, что для этой роли (прояснения ситуации с точки зрения наличия специальных знаний) предусмотрен эксперт (специальное процессуально лицо), но для того, чтобы независимый эксперт дал правильные и объемные ответы на вопросы нужно эти вопросы ему поставить.

 

Ожидать этого от следователя, заваленного десятками дел по наркоманам, алкоголикам, бомжам, мелким кражам и хулиганстве невозможно, следователь разбирается в налогах немного менее, чем свинья в апельсинах, примерно на таком же уровне находится адвокат с «корочкой».

 

Здесь уже вопрос имеет не только частный порядок (как не допустить осуждения невинного человека), а публичную составляющую: следствие «блукает» по сложным коридорам обстоятельств, требующих профессионального руководства, и не может найти выход и даже определить, какую экспертизу и по какому поводу назначить. «Достойные» и «равные» прокурор и адвокат многого могут наворотить в такой ситуации, а участие специалиста поставило бы точку уже на следующий день.

 

И не следует забывать, что в некоторых случаях роль защиты сводится к собиранию разного рода справок, упорядочиванию дел подсудимого. Например, человек обвиняется в убийстве, вина доказана, и дальнейшая его судьба, как говорят, однозначно «тюрьма и воши». Но можно существенно облегчить его участь, если собрать позитивные характеризующие сведения, справки о заболеваниях и необходимости лечения, наличие детей или престарелых родителей (за которыми нужен уход).

 

На основании совокупного анализа всего массива доказательств (и эти в том числе) суд принимает приговор, учитывая личность подсудимого, степень его здоровья, полезность для общества, то есть, данные справки и документы являются элементом «защитных» доказательств. С ними человеку дадут 10 лет, а без них – все 15, и кто сможет возразить против того, что подобные справки не являются доказательствами и их предоставление – защитой?

 

Почему авторы УПК считают, что сии действия могут достойно совершить лишь адвокаты и не справятся родственники или просто хорошие знакомые или соседи по дому, коллеги по работе – для меня тоже загадка. Очевидно, сказывается самокритичность умственного уровня авторов, которые даже не способны в своих делах выяснить, как и где получить справку о наличия у себя геморроя (чтобы получить лишних пару дней отпуска или материальной помощи на лечение), и по этому поводу обращаются к адвокатам.

 

Или, допустим, человек в тюрьме, светит ему срок долгий и серьезный, а у подсудимого бизнес, куча долгов (дебиторки и кредиторки), спор в суде за наследство, развод с женой и еще десятки разных нерешенных дел. Всеми ими занимается доверенное лицо подсудимого, которое «в курсе» событий. Подсудимый с обвинением согласен, но для спокойной совести хочет просто навести порядок в делах, сделать распоряжения (даже об уплате тех же налогов, чтобы не получить еще один срок). Кому это может быть невыгодно или кто может возразить?

 

Но нет, такой представитель защитником быть не может, и даже свидание с подсудимым ему не светит, нужно обращаться к адвокату и по принципу «испорченного телефона» долго и нудно, без обратной связи и наводящих вопросов рассказывать, что кому надо передать и что сделать, при том, что защитнику-поверенному все можно было бы растолковать за десять минут.

 

Здесь, кстати, уместно вспомнить «бородатый» анекдот с допросом чукчи в присутствии переводчика.

 

Следователь-переводчику «передай чукче, пусть скажет, где золото?». Переводчик-чукче «говори, где золото?». Чукча-переводчику «я не скажу». Переводчик-следователю «Он не скажет». Следователь-переводчику «если не скажет – мы его расстреляем». Переводчик-чукче «если не скажешь – расстреляют». Чукча-переводчику «я спрятал золото возле чума, под сосной». Переводчик-следователю «Он все равно ничего не скажет».

 

Шутки шутками, но ситуация может именно так и выглядеть.

 

И наконец, самый пикантный момент нашего повествования.

 

Итак, согласно проекта УПК защитником может быть только адвокат. Но есть и другие стороны, те же потерпевшие, гражданские истцы. Они имеют представителей, и УПК делает отсылочную норму, что требования к представителям потерпевших и гражданских истцов те же, что и требования к защитникам, то есть, это тоже должны быть адвокаты.

 

Кстати, требования о том, что представители потерпевшего и гражданского истца должны быть адвокатами распространяются лишь на тех потерпевших, которые являются физическими лицами. То есть, бабулька, у которой наркоманы сперли курицу, для того, чтобы съездить разок в суд в райцентр и подтвердить свои требования, обосновав стоимость курицы стоимостью аналогичных пернатых на ближайшем рынке должна будет пользоваться услугами адвокатов, и категорически не сможет попросить донести до суда вопросы ценообразования в отношении домашней птицы своего племянника или золовки, не имеющих адвокатских свидетельств.

 

А статус представителя истца – вопрос сложный, принципиальный, и судя по всему, авторы от него не отступятся, лягут костьми, но будут уперто доказывать, что при такой конструкции «покращення жыття» реально наступит завтра.

 

Юридические лица, непонятно почему, вопреки своему же мнению авторов законопроекта могут быть с успехом представлены руководителями и обычными представителями по доверенности (то есть, теми, кто «недостоин» защищать физических лиц: бухгалтерами, строителями, конструкторами, водителями, врачами…).

 

Понять логику авторов законопроекта невозможно. Если адвокаты – то давайте их для всех, почему это уровень защиты интересов юридических лиц без адвокатов будет опущен? Непорядок, у нас по Конституции все субъекты правоотношений равны, а если не равны – то нужно их уравнять.

 

Также есть свидетели. По УПК свидетели имеют право на правовую помощь, и эту помощь, безусловно (кто бы сомневался), судя по всему также будет предоставлять адвокат.

 

Теперь будет интересно узнать, сколько всего в текущий момент расследуется уголовных дел (начиная от стадии возбуждения, досудебного следствия, судебного следствия, апелляционного и кассационного обжалования). Дела расследуются милицией, СБУ, прокуратурой, налоговой милицией, таможней, пограничной службой, военными следователями и военными прокуратурами. Суды их постоянно возвращают на дополнительное расследование, закрывают, наново открывают и так далее. Количество их огромно, но общую статистику все же можно «нарыть» в Интернете.

 

Учитывая старания правительства и партии – число их будет увеличиваться с каждым днем, то есть, учитываем перспективу роста их количества.

 

По каждому делу есть как минимум один обвиняемый, а бывают дела, в которых обвиняемых до нескольких десятков. Бывают дела, в которых один потерпевший, а бывают такие, где потерпевших несколько сотен, если не тысяч (то же дело «Элита-Центра» или Роберта Флетчера или разных негров-проповедников, разводящих паству на деньги). Бывают дела, где нету свидетелей, а бывают и такие, где их десятки тысяч. То же дело о Голодоморе (которое закрыл Апелляционный суд города Киева по причине смерти обвиняемых – Сталина (Джугашвили) и прочих имеет десятки тысяч свидетельских показаний.

 

А сколько же у нас адвокатов? Реестр адвокатов, который ведет Высшая квалификационная комиссия адвокатуры имеет почти 1600 страниц по 20 адвокатов на странице. Итого – 32 тысячи адвокатов, это всех, в число которых входят те, кто утратили свидетельство, умерли, отошли от дел, ушли на пенсию, уехали на ПМЖ в Австралию, поступили на государственную службу. Во всех этих случаях адвокатство прекращается, но запись остается. Допустим, «живых» и вменяемых адвокатов будет 20 тысяч.

 

Теперь представим, что каждый из процессуально значимых лиц в уголовном процессе имеет права на адвоката и реализует его. Да одно «дело Флетчера» заберет половину штыков по всей Украине, а Аделаджа с «Элитой-Центром» довершат процесс!

 

А если наши доблестные правоохранители изоблачат опасную организованную шайку хаккеров, напавших на правительственные сайты, то количество подсудимых, свидетелей и потерпевших вообще будет колоссальным, несколько миллионов человек! И каждому надо отдельный защитник-представитель…

 

Возможно, здесь не будет прямого арифметического «плюсования» адвокатов, но следует заметить, что обвиняемый имеет право пользоваться одновременно услугами пяти адвокатов (но это одновременно, он может менять их «партиями»), а представители потерпевших и гражданских истцов (и паче, свидетелей) вообще не имеют ограничений по числу представителей (адвокатов).

 

Следует учитывать и то что адвокат, взятый по одному делу для одного подзащитного, не имеет права представлять интересы другого подзащитного по этому же делу, если их интересы не совпадают (конфликт интересов). То есть, практически в каждом «групповом» уголовном деле у каждого обвиняемого будут по нескольку разных адвокатов. Адвокаты одного подсудимого, которые были на досудебном следствии, даже если они отвергнуты подсудимым – не могут быть адвокатами (защитниками) другого подсудимого по этому делу, даже если они вступили позже (опять же, конфликт интересов). Адвокаты не появляются из ниоткуда, они приходят из милиции, прокуратуры, судов, раньше они могли быть понятыми, свидетелями, кем угодно. Если человек раньше был следователем или свидетелем по такому-то делу – то он не может вообще быть защитником или представителем кого-либо по этому делу, то есть, нужно искать и привлекать вообще другое лицо.

 

А представим маленький населенный пункт, райцентр, в котором произошла трагедия, случилась некая катастрофа, имеющая уголовно-правовую трактовку (Скниловская трагедия). Десятки погибших, сотни свидетелей, сотни гражданских истцов, требующих возмездия. У каждого свой интерес, несопоставимый и конфликтующий с интересами других участников процесса. Даже люди, находящиеся по одной стороне баррикад (потерпевшие) имеют между собой процессуальный конфликт. Каждый хочет получить компенсацию для себя, а по закону сохранения массы – это может быть только за счет ограничения компенсации соседу. Складываются десятки факторов, недомолвок, подозрений, обвинений, и это все на фоне эмоционального напряжения…

 

В таком поселке (райцентре) вообще как правило один-два адвоката и при наличии обычного числа преступлений (десяток мелких краж и пьяных драк за год) они справляются, защищая самых отъявленных преступников, при этом функции представителей обворованных/побитых потерпевших (гражданских истцов) с успехом выполняли студенты третьего курса юридического факультета местного зооветеринарного техникума.

 

И ребятам практика, и заработок, и вреда особого даже от неквалифицированного представительства нету: одному потерпевшему при активном представителе взыскали триста гривен морального ущерба за разбитый нос, а второму – две сотни (представитель не пришел на заседании и заикался в дебатах).

 

Но при новом УПК, даже рядовая кража организованной группой лиц в составе трех человек (переводящих вину друг на друга) трех десятков трусов и пододеяльников, развешанных сушится возле рабочего общежития (в результате кражи пострадали два десятка семей в количестве полусотни человек) при устоявшемся численном количестве адвокатов превращается в дело, которое невозможно расследовать. Адвокатов не хватит даже на подсудимых, не говоря уже об потерпевших.

 

А если еще выяснится, что эта же шайка злоумышленников в прошлом году по ошибке подожгла сеновал местного фермерского хозяйства и это привело к корпоративному конфликту между группировками пайщиков, по факту поджога заподозривших друг друга в рейдерстве – для разруливания ситуации не хватит даже адвокатов соседней области.

 

Мы не можем согласится с величайшим оратором современности, Михаилом Добкиным, утверждавшим (правда, в отношении иного документа), что «текст написан по дебильному». Чистая правда. Текст УПК не просто написан по дебильному (что еще полбеды) – в таком виде его просто невозможно реализовать.

 

Адвокатов не хватит уже в первую неделю действия кодекса, возникнет кризис правоприменения. Особенно, если стороны поймут, в чем загвоздка и начнут требовать адвокатов – обещали и гарантировали кодексом – значит, дайте!

 

Следствие и судебное разбирательство по доброй половине дел застопорится, следствие по «свежим» делам будет просто невозможно осуществлять и скорее всего, милиция откажется даже регистрировать преступления (зарегистрируй, начни следствие, а подозреваемые и свидетели с потерпевшими просто потребуют адвокатов, при чем они должны быть разные, а на территории населенного пункта адвокатов десяток, при том, что нужно чуть ли не сотня). Не обеспечишь – придется самому идти в адвокаты, но данному делу даже это не поможет, нельзя, конфликт интересов.

 

Можно просто фантазировать, что произойдет, и фантазии далеко не радужные. Разгул преступности в совокупности с полной потерей всех процессуальных гарантий потерпевшими, истцами. Если раньше можно было воспользоваться услугами юриста, который сейчас в суде ведет дело разводе и сходит представителем истца по делу о краже кошелька – то нет, или иди сам (не зная ни процесса ни нюансов) или вообще никуда не ходи.

 

Если в уголовном деле раньше заключенный мог попросить маму (исполняющую функцию защитника) взять в больнице справку о том, что в детстве болел корью, в надежде, что в колонии учтут этот факт и дадут работу полегче – то сейчас это может сделать только адвокат, за такое несложное действие требующих заоблачный гонорар. Или, остается «гнить» на общих работах…

 

Вопрос об адвокатах, еще раз заметим, далеко не самый принципиальный вопрос нового УПК. Но даже такая мелочь и невозможность авторов законопроекта логически сопоставить факты и с учетом статистических данных арифметически просчитать, хватит ли ресурсов обеспечить реальность воплощения кодекса и убедится в обратном – дают все основания ставить самые пессимистические диагнозы и прогнозы. Это или клинический идиотизм авторов (но возможность одновременного группового помешательства группы лиц медицина отвергает), либо умышленная диверсия создать мертворожденный нормативный акт с целью провокации публичных беспорядков.

 

Как будет развиваться ситуация дальше – мне лично будет забавно наблюдать, скорее всего, если демонстрация принципиальности и законотворчих потуг будет продолжаться и УПК с «адвокатской диверсией» будет принят, то либо в него будут внесены изменения в первую же неделю применения, либо ситуация будет корректироваться Конституционным Судом Украины (но тут будет другой конфликт – Венецианская комиссия как бы одобрила, партия власти протащила, а тут такая неожиданность). Впрочем, все впереди.