2014 год. Революция Достоинства. Я, как и многие мои единомышленники, пребывал в состоянии эйфории. Все мы надеялись на перемены к лучшему – на экономический рост страны и на то, что Украина, наконец, станет правовым государством. Летом я попросил своего знакомого Богдана Ярынко купить и прислать мне в Холодногорскую исправительную колонию (№18) флаг Украины.

 

---

 

Существуют ли законодательные запреты для осужденных вывешивать флаг Украины?

 

Вскоре я получил в почтовой посылке флаг Украины. Но девочки, которые выдавали передачи, почему-то долго не хотели мне его отдавать. В итоге, моя аргументация все же сыграла определенную роль, и я получил его на руки.

 

Вернувшись в свое отделение, я повесил флаг Украины над своей кроватью. Конечно, некоторые осужденные посмеивались над моим патриотизмом, но единомышленников у меня оказалось намного больше. Другие осужденные меня поддержали и сочли мой поступок не только правильным, но и необходимым в это непростое для страны время. Да и проверяющие из Харьковского областного управления достаточно лояльно относились к этому: тем более, ни в Уголовно-исполнительном кодексе Украины, ни в Правилах внутреннего распорядка учреждений исполнения наказаний нет запрета на вывешивание флага Украины над кроватью осужденного.

 

Статья 8 УИК Украины гласит: «Осужденные имеют право на уважение их человеческого достоинства». В ст. 107 УИК Украины отсутствует запрет осужденным вывешивать флаг Украины. Кодекс этики и служебного поведения персонала Государственной уголовно-исполнительной службы Украины предусматривает корректное поведение с осужденными.

 

Неожиданная выходка замполита колонии

 

20 января 2015 года я находился на “механичке” (один из цехов промышленной зоны колонии – прим. авт.), где занимался токарно-фрезерными работами. А закончив работу и вернувшись в отделение, я уже не увидел флага Украины на его привычном месте. Как мне рассказали осужденные, которые находились в отделении и не выходили на “промку”, пока меня не было, заходил заместитель начальника колонии по социально-воспитательной и психологической работе (иными словами, “замполит”) – майор внутренней службы Бугаев Олег Александрович, он и сорвал со стены секции № 4 отделения № 12 флаг Украины.

 

Меня от этого известия просто покоробило, и я обратился к правовой базе, запрещающей подобные выходки – Уголовному кодексу Украины, а именно к статье 338, предусматривающей ответственность за надругательство над государственными символами.

 

Ведь очевидно, что сорванный представителем руководства колонии флаг Украины недвусмысленно свидетельствует в целом о позиции администрации относительно любых проявлений патриотизма со стороны осужденных. Не исключено, что это может быть лишь повод, и флаг Украины раздражает некоторых сотрудников администрации колонии, которые хотели бы видеть на его месте флаг другого государства.

 

Ко мне стали подходить сотрудники колонии, которые были возмущены поведением своего замполита, и стали со мной делиться информацией. С их слов, Бугаев О.А. работал то ли в Луганске, то ли в Донецке, и по каким-то причинам был вынужден перевестись в Харьков. Они подозревали его в скрытом сепаратизме.

 

Я подготовил заявление в Службу безопасности Украины, с описанием данного случая и просьбой возбудить уголовное производство по ст. 338 УК Украины, после чего со спокойной совестью отдал это письмо в оперчасть колонии. Подозреваю, что данное заявление так и не вышло за пределы стен колонии.

 

Цирк начался на следующий день

 

21 января 2015 года меня вызвал первый заместитель начальника ХИК (№ 18) – полковник внутренней службы Янковский Дмитрий Валентинович. Он в эмоциональной форме высказал мне все прямо на улице. Янковский кричал на меня в присутствии других осужденных и сотрудников колонии так, что его пламенная речь была отчетливо слышна метров за тридцать во все стороны. А неподалеку были выстроены завхозы колонии.

 

Суть его монолога сводилась к следующим тезисам:

 

• мне запрещено вывешивать флаг Украины;
• я не патриот, а осужденный;
• если каждый осужденный будет вывешивать флаги в колонии, то в колонии могут возникнуть конфликты.

 

Исходя из этой логики, осужденному нельзя смотреть новости (нас “оградили” от них во время Революции Достоинства, причем по требованию вышестоящего начальства), ибо там высказываются разные точки зрения.

 

Осужденный должен быть глуп, безинициативен, равнодушен  и забит?

 

После этого меня вызвал заместитель начальника колонии по социально-воспитательной и психологической работе Бугаев О.А. Он в спокойной обстановке, не повышая голоса высказал свою точку зрения: мол, он не знает, как реагировать на данный факт. Бугаев О.А. пообещал, что задаст вопросы в Управлении. Было видно, что он растерян и не понимает, что делать. Тем не менее, здесь имел место диалог , в ходе которого мне удалось высказать свою точку зрения.

 

Лишь спустя немногим более месяца после того разговора Бугаев О.А. вернул мне флаг Украины, который занял прежнее место – над моей кроватью, но уже в другом месте.

 

Но это был далеко не конец этой истории, ибо ничего не забывается…

 

Месть начальника Холодногорской исправительной колонии (№ 18) Маркина Марка Юрьевича, или 50 гривен в тапочках

 

Ни один хороший поступок не проходит безнаказанным. Итак, 05 февраля 2015 года я всю первую половину дня работал на “механичке”. После обеденной проверки, примерно в половине четвертого я был в своем отделении № 12.

 

Перед уходом на работу свои тапочки я обычно всегда забрасывал под кровать. А сегодня они стояли перед кроватью. Сначала я не придал значения этому мелкому обстоятельству, посчитав, что во время уборки секции кто-то просто переставил их перед кроватью.

 

Потом я отдыхал и смотрел новости по телевизору. В это время к нам в секцию заходит оперуполномоченный колонии – старший лейтенант внутренней службы Пасюга Олег Александрович, и начинает обыскивать находящихся в секции осужденных. Вместе со мной в секции тогда находился еще один осужденный – Крушенко Игорь Всеволодович.

 

Оперативник обыскал мое спальное место, сумку и тумбочку. Тем самым, он нарушил п. XVII Правил внутреннего распорядка учреждений исполнения наказаний, а именно:

 

• не огласил основание и порядок проведения обыска или осмотра;
• не огласил мои права и порядок опротестования действий персонала по исполнению обыска или осмотра;
• не провел опрос о наличии у меня жалоб и заявлений.

 

Как оперативник нашел деньги

 

Все досмотрел Пасюга: мои карманы, мою одежду. Попросил тапочки.

 

 

И тут в левом тапочке сбоку он вдруг обнаруживает разрез.

 

 

Такого разреза на этом месте раньше не было.

 

 

Из разреза тапочек Пасюга  с торжествующим видом вытаскивает нечто, названное впоследствии “Пакет № 1”.

 

 

Пакет № 1 не опечатывается. Сначала Пасюга О.А. держал Пакет № 1 в руках, а потом положил его себе в карман.

 

Откуда взялись “Пакет № 1” и “Пакет № 2”?

 

После этого мне пришлось проследовать в “обезьянник” (помещение-клетку для задержанных – прим. авт.). Пасюга О.А. пригласил фотографа – осужденного к лишению свободы Яблонского Юрия Адамовича (8 отделение). И это при том, что в подобных случаях фотографом не может быть осужденный к лишению свободы!

 

Тут Пасюга О.А. достал из кармана похожий предмет – назовем его “Пакет № 2”, тоже не опечатанный. Я потому и предлагаю называть их условно “Пакет № 1” и “Пакет № 2”, поскольку они не опечатывались, и я не могу указать, тот ли этот пакет, что был извлечен из тапочек. Первоначально мне показалась, что в Пакете № 1 была трава – возможно, каннабис или марихуана, либо что-то еще в этом роде.

 

Пасюга О.А. вскрыл пакет, где оказалась купюра номиналом в 50 гривен. Естественно, никто не проверял данную денежную купюру на подлинность.

 

Я написал объяснение, в котором указал, что предмет похожий на “Купюру № 1” – не мой, поскольку на нем нет моих отпечатков пальцев. Точно так же, ни на каком “пакете”, якобы извлеченном из разреза в тапочке, нет моих отпечатков пальцев. Я просил провести дактилоскопическую экспертизу, но это было вообще проигнорировано администрацией колонии.

 

Впрочем, меня нисколько не удивило случившееся, и я даже знал причины предвзятого отношения ко мне в ХИК (№ 18) со стороны администрации: это – и моя правозащитная деятельность в колонии, и случай с сорванным флагом Украины, и три моих заявления в ГПУ, СБУ и ГПтСУ на начальника ХИК (№ 18) Маркина М.Ю. о совершенным им административном коррупционном правонарушении, и две мои жалобы на ГПУ и ГПтСУ по факту кражи нательного крестика сотрудниками администрации колонии, и еще две мои жалобы на ГПУ и ГПтСУ о невыдаче доверенности…

 

Все заявления и жалобы даже не вышли из стен Холодногорской исправительной колонии (№ 18).

 

Апофеозом этого дня было то, что оперативник, проводивший обыск и дежурный помощник начальника колонии (Ткаченко Николай Сергеевич) отказали мне в звонке адвокату и прокурору.

 

В итоге меня поместили в дисциплинарный изолятор (ДИЗО) на 15 суток. Я объявил голодовку.

 

Голодовка в тюрьме имеет действенное значение

 

Если осужденный показывает свой характер и добивается реализации своих прав, администрация колонии этого жутко не любит, но все же пытается идти на компромисс.

 

Однако в моем случае компромисса не было.

 

Сразу же после того, как меня повели в ДИЗО, мои товарищи-осужденные позвонили моим родным, и те подняли большой шум. Связывались и с Уполномоченным ВРУ по правам человека, и со Службой безопасности Украины. Все это оказалось не зря и вскоре принесло результат. 06 февраля 2015 года в 8-30 я уже получил возможность позвонить в Октябрьскую районную прокуратуру города Харькова и адвокату Кушниренко Николаю Владимировичу – сообщил о незаконном привлечении меня к дисциплинарной ответственности. В этот же день пришел прокурор Шитников Олег Николаевич из Октябрьской районной прокуратуры города Харькова, – он и принял от меня заявление. После встречи с прокурором мне дали подписать документ о том, что мне положен телефонный звонок адвокату, родным и прокурору. Администрация ХИК (№ 18) хотела, чтобы я подписал этот документ 05.02.2015 года, а я подписал его текущей датой – 06.02.2015 года.

 

10 февраля 2015 года ко мне в ДИЗО пришел очень высокий чин из СБУ. О статусе этого человека можно было судить уже по тому, что сопровождавший его первый заместитель начальника колонии – сам Янковский, в течение всего нашего разговора простоял в дверях по стойке “смирно”. По словам представителя СБУ, они нашли взаимопонимание с руководством колонии, а меня скоро переведут в другую колонию – “туда, куда ты захочешь”.

 

Я вышел из голодовки.

 

Тем времени в ДИЗО продолжалась все та же распространенная пытка, известная как “музыкальная шкатулка” – с трансляцией радио “Мелодия” на максимальную громкость: весь день, от подъема до “отбоя”.

 

20 февраля 2015 года, после окончания 15 суток ДИЗО меня перевели в медсанчасть.

 

…Как позже мне рассказали другие осужденные, слова которых подтвердили сотрудники колонии, 50 гривен в тапочек мне подложили осужденные Артур Мотявин и Евгений Дудка, а «спецоперацией века» руководил оперуполномоченный ХИК (№ 18) – старший лейтенант внутренней службы Прощин Виталий Сергеевич.

 

Ну что ж, Бог им судья!