Пересмешник-освободитель

Поділитися:

О народной смеховой культуре: как правило, озорник и пересмешник из народа – голос рынков и площадей, всегда готовых поиздеваться над надменной ученостью…

 


 

События весны-лета 2007 г. вокруг роспуска Верховной Рады, когда коалиция и оппозиция объявили не легитимными все центральные органы власти, говорят, что Украина находится в состоянии системного тупика. При этом политологи замечают, что перевыборы ничего не дадут.

 

Расклад сил в парламенте не изменится. Партии новой оппозиции опять потребуют перевыборов. И так – до бесконечности, пока не развалят Украину. Здоровой реакцией социума на эту угрозу может быть всенародное осмеяние порочного порядка в целом. И здесь многообещающим выглядело появление внесистемного проекта «Блок Верки Сердючки» (БВС), основанного на образе пересмешника, носителя народной иронии и житейской мудрости. Но, при условии, что проект будет нести социальную функцию, без которой вся его потенция блекнет, превращаясь в предприятие по добыче депутатских мандатов.

 

От сатурналий до юродства

 

Народная смеховая культура – ровесница человечества. В до-государственную эпоху серьезный и смеховой аспекты бога, мира и человека были равноценны. Государство отделило смех от власти. Он остался с народом, например, в древнегреческом культе Диониса, который, в противовес богу племенной аристократии Аполлону, считался божеством простого люда. Его празднества сопровождались веселыми застольями, показами комедий, свободной любовью. Диониса славили, как освободителя от мирских забот, разрушителя рутинного быта. Спутниками бога считались демоны-сатиры, от имени которых и произошло само понятие обличительного юмора.

 

Пересмешник освободитель

Скульптуры во дворе Киевской городской психиатрической больницы № 1 им. И.П. Павлова

 

Проявления социального смеха отмечаются в Риме, в празднике сатурналий. На время праздника, как периода возвращения хаоса, избирался новый царь, Повелитель Беспорядков, отдававший шутливые и нелепые приказания. Сатурналии сопровождались необузданным весельем. Дни Сатурна считались ежегодным возвращением к «золотому веку» его правления, – времени всеобщей свободы и равенства.

 

По Лукиану, все пили одинаковое вино, мясо делилось поровну. Рабы наделялись полной свободой слова и должны были критиковать своих господ, а те прислуживали рабам за столом. По Фрезеру, каждый дом превращался в мини-государство, где рабы занимали высшие посты, отдавали приказания, судили. Конечно, это был ритуал для снятия напряжения в обществе. Но и в нем уже можно увидеть оригинальную форму бесконфликтного социального обновления через народное осмеяние порочного порядка.

 

Смеховая культура

 

Позднее элементы этого обычая были унаследованы итальянским карнавалом и шире, – площадной народно-смеховой культурой средневековья, с ее потешными обрядами, шутами, скоморохами, балаганами. Эта культура имела огромное влияние и по всей Европе исполняла роль «народной оппозиции». Как отмечает Бахтин, «Целый необозримый мир смеховых форм и проявлений противостоял официальной и серьезной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья». По Сатарову, средневековый Праздник Дураков представлял собой ритуальное разрушение социального порядка. То есть был аналогичен хаосу сатурналий.

 

Такие великие собирательные образы народного пересмешника Европы, как Гаргантюа и Уленшпигель уже направляли ход истории. Великаны-обжоры Рабле – гротескное отражение народного осмеяния государства и церкви эпохи Возрождения. Причем, деятели Французской революции видели в Рабле ее пророка. Но само произведение основано на фольклоре, значит, предтечей революции во Франции можно считать народную смеховую культуру.

 

Герой де Костера, – также озорник и пересмешник из народа, голос рынков и площадей, всегда готовых поиздеваться над церковью, государством и надменной ученостью. Только Уленшпигель уже не просто метафора, по сюжету, он участник реального движения гёзов («нищих»), – народных партизан, чье восстание 1572 г. закончилось Нидерландской буржуазной революцией.

 

Еще влиятельнее был институт юродства на Руси. В основе это шутовство, дурачество над миром в контексте шутовской философии, мол, все вокруг дураки, а самый большой из них тот, кто себя дураком не считает. С другой стороны, юродивые слыли пророками и обличителями. Юродивый – «мнимый безумец», отрекшийся от мира для критики порочного порядка. Он единственный мудрец в «объюродевшем» мире. Но сам юродивый не поднимает восстание.

 

Осмеивая несправедливость, он позволяет людям осмыслить ее и спастись самим. Он катализатор гражданского самоспасения.  Значимость юродивых показывает один из главных храмов Руси – собор Василия Блаженного на Красной площади. Этого московского «безумца» боялся и чтил сам Иван Грозный, настолько, что на похоронах нес его гроб вместе с боярами. Однако юродивый одинок лишь в пик тирании. С началом социальных изменений, он быстро обрастает сторонниками, создаются общины, даже целая «партия» юродивых, как это было вокруг протопопа Аввакума в период церковной реформы XVII в. 

 

Оранжевый стёб

 

Сегодня традицию социального освобождения через осмеяние продолжают внесистемные и аполитичные инициативы. Новое юродство, модернизированное в политический стёб, нашло свое отражение в «оранжевых акциях», цвет которых символизирует презрение к власти, издевательство над ней. Истоком современного «оранжизма» считается «Партия умеренного прогресса в рамках законности», которую придумал в 1911 г. экс-редактор анархического журнала «Коммуна», автор знаменитого Швейка Я. Гашек.

 

Партия шла на парламентские выборы в Австро-венгерской империи с абсурдной программой высмеивания не только политиканства, но и преступной наивности самих избирателей. Одним из предвыборных обещаний было: «Кто отдаст за нас голос, получит маленький карманный аквариум». Такой подход «раскрытия глаз» обществу без навязывания себя в Спасители, является прямым продолжением юродивой катализации самоспасения.

 

История настоящего «оранжизма» начинается с манифеста 1970 г. «Свободное оранжевое государство» за авторством коммуны «Амстердамский город гномов». Манифест замешан на хипповской экологичности, чисто дионисийской свободной любви и наркотических галлюцинациях. Гномы из подполья субкультуры разрушат авторитарный режим, и создадут всемирное «Свободное Оранжевое Государство». Его символом станет апельсиновое дерево, вокруг которого граждане будут весело танцевать.

 

Можно вспомнить польскую «Оранжевую альтернативу» в период жесткой цензуры конца 1980-х гг., выступавшую с акциями типа демонстрации Дедов Морозов. В 1989 г. в Москве выходил «Бюллетень оранжевых бригад». С демонстраций 1999 г. в Сиэтле, ни одна масштабная кампания антиглобалистов не обходится без пародийных театрализованных «оранжевых акций».

 

Московские же анархисты 1 апреля 2000 г.  презентовали оранжевый флаг, как новое знамя анархического движения XXI в., которое наравне с черным должно поднимать граждан на сопротивление власти. Только «этот цвет, подобно апельсиновому соку, наполняет нас силой и энергией, заставляет улыбнуться…». Анархисты провозгласили День смеха международным Днем оранжевого флага. Наконец, уже в 2006 г. в рамках анархического фестиваля «Черный Петроград» прошел оранжевый марш под лозунгом «Бога чтите, царя любите, уважайте богачей».

 

Смех как анархия

 

В республиках экс-СССР на слуху сейчас другое «оранжевое движение», – бархатные революции, как процесс интеграции в западную цивилизацию. Однако и сама оранжевая революция, присвоившая цвет анархического «оранжизма», использовала его элементы в форме комедийных уличных представлений и в стихийном анархизме масс, противостоящих преступной власти. Только использовала их как избирательные технологии. Ну, а после Майдана эти технологии уж вовсе стали явным эрзацем настоящего «оранжизма», практически потерявшим свое народное смеховое содержание. С воцарением оранжевой власти эта сатира подверглась огосударствлению и стала цепным зубоскалом одного политического клана против другого.

 

Новый режим объявил себя народным. Естественно, он обратился к смеховой культуре, являющейся исконно демократичной «народной политикой». Отсюда, – отмечаемая экспертами близость избирательной кампании к традиции карнавала. Для украинского политикума особо актуальна карнавальная тема плодородия, когда молодые политики пытаются сместить старых, указывая на свою потенцию в достижении изобилия. Что напоминает дионисийские фаллические пляски. Смех опускает значимость политической программы, снижает ее влияние на выбор электората. Поэтому такие технологии играют важную роль в смене авторитарных лидеров, нетерпимых к своему пересмеиванию.

 

Смех – оружие политтехнологов

 

И, естественно, ввиду многовекового противостояния смеющегося простонародья и напыщенной элиты, оратор, насмехающийся над политиками, подсознательно принимается народом за своего. Наконец, смех является эффективным оружием политтехнологов, когда избиратель перегружен политикой и ставит на нее внутренние барьеры. Их преодолевает агитация, подаваемая в смеховой форме. При очевидной усталости украинского общества от перманентных политических баталий 2006 – 2007 гг., полностью смеховая избирательная кампания «Блока Верки Сердючки» может иметь выгодные преимущества. Но остается вопрос: преимущества для чего?

 

Как указано выше, выходом из системного тупика может быть лишь тотальное анархическое осмеяние. Соединение анархии и смеха абсолютно естественно. От начал государственности, социальный смех был простонародной площадной культурой, оппонирующей культуре дворцового (кабинетного) официоза. Смеховые ритуалы от сатурналий до карнавала и юродства были направлены на дискредитацию социального порядка, выставление власти в несуразном свете, чем разрушали миф о ее незаменимости и даже обязательности. Сам по-настоящему народный смех – неуправляемая сверху, самоорганизующаяся стихия, уже поэтому близкая к анархии.

 

Близость подходов анархизма и смеховой культуры подтверждает один из корифеев изучения смеха в Древней Руси академик Панченко, который прямо писал о юродском анархизме. Носителями нового юродства в современном обществе являются панки, традиционно исповедующие анархизм. Исследователи анархизма отмечают, что работы основоположника универсальной теории смеховой культуры Бахтина имеют большое значение в понимании современного либертарного (анархического) сознания. Это же звучит у известного культуролога Вербицкого, уверенного, что «Анархия, в разумном понимании, она-то и есть основа смеховой культуры».

 

Творческий хаос

 

Перестройка порочного порядка силами его установившими есть бессмысленный и бесконечный процесс. «Суровые» революционеры способны предложить выход лишь в физическом разрушении системы. Пересмешник выгодно отличается от них глубокой гуманностью. Пересмешник не возбуждает гражданской ненависти, разрушающей страну. Его смех рушит лишь имидж порочного порядка. Но в демократии это равносильно физическому слому. Гражданин, искренне смеющийся над политиком, никогда не доверит ему свою судьбу. Если проект тотального осмеяния сможет «полить» все ведущие партии и достучаться до большинства граждан, – порочный порядок рухнет.

 

Публика возразит, что в стране наступит хаос. Да, Хаос. Но что под этим понимать?

 

Античность выдвигает на первый план творческое начало хаоса. Это чистая материя, произвольный набор всего сущего, определенное упорядочение которого и дало Космос. И лишь позднее авторитарное сознание, настаивающее на незаменимости собственного порядка, стало запугивать общество хаосом. Но, благодаря работам Пригожина, современная наука снова отказалась отождествлять хаос с беспорядком, снова видит в нем творческое начало.

 

По Ударцеву, хаос выступает, как стадия «переупорядочения», «переорганизации», как проявление внутренней эволюции порядка. Это новое понимание влечет за собой переосмысление возможностей эволюции человеческого общества. Наш Космос – лишь один из множества вариантов упорядочения. Если космос заходит в тупик, возвращение в хаос позволяет избрать другой порядок объединения элементов, выстроить новое будущее.

 

Кем должен стать Пересмешник

 

Еще древнеегипетская мифология говорила о постоянном возвращении хаоса для порождения новой жизни, что подсказывали периодические разливы Нила. В контексте перевыборов 2007 г. возвращение к хаосу через осмеяние всех сил-носителей порочного порядка, когда обрушение рейтингов вызовет их поражение на выборах, – единственный способ прохождения в парламент новых сил, явления новой политики. Правда, нет гарантий, что и «новые» не станут вести себя аналогично «бывшим».

 

Поэтому главной целью смеховой стратегии видится все то же юродское возбуждение общества к самоспасению. Неструктурированный народ и есть аналог того «положительного хаоса», кладезь неиспользованных возможностей лучшего общества. Возбуждение его самоорганизации на свободных началах и видится главной функцией, которую будет выполнять Пересмешник – новый культурный герой.

 

В этом смысле изначальная идея «Блока Верки Сердючки» несла большую потенцию социальной модернизации Украины, чем все политические монстры вместе взятые. Правда, ее реализация требует гражданского мужества, что у богемы наблюдается редко. Опять же, появление в списке БВС коммунистов, партии женщин и профсоюза таксистов, конечно, добавляет смеха, но такого, что уменьшает потенцию блока. Однако сама идея вброшена в социум и неизбежно приведет к более удачному и победоносному смеховому проекту. Недаром в одной из главных игр человечества – «картах» – тузов всех мастей бьет джокер в шутовском колпаке.

 

Вячеслав Азаров,

председатель Политисполкома

Союза анархистов Украины